The Himalayan 密宗圣手

Брат бандита Као (Чен Синг), Фан (Линг Хон), приглянулся дочери богатого землевладельца Лан (Анджела Мао). Фан не горит желанием жениться, но Као видит в этом прекрасную возможность обогатиться, поэтому он убивает его и выдает за брата похожего на него проходимца. Као владеет смертоносным стилем когтя тигра, поэтому ему легко удается добиться своего. Чтобы восстановить справедливость, Лан и влюбленный в нее конюх Сю (Дориан Тан) обращаются за помощью к монаху, владеющему секретным стилем кунгфу.

Фильм открывается прологом, в котором сообщается о том, что боевые искусства делятся на два вида – один вид практиковали в Шаолине, а другой в Тибете. Так вот тибетские боевые искусства, которые изучала школа Ми, вроде как практически канули в небытие, но съемочная группа студии Golden Harvest съездила в Тибет и Непал и нашла там неких учителей этих забытых стилей, которые помогли в работе над «Гималайцем». Все это, конечно, звучит очень красиво и эффектно, но в самом фильме в боевом плане нет ничего необычного.

Для подобных фильмов сценарий «Гималайца» проработан сравнительно неплохо – сюжетная линия ясная и четкая, с претензиями на неожиданные повороты, и авторы от нее не отвлекаются. Иными словами, смотрится фильм с интересом. Правда, длится он почти два часа и это время авторы «выгребают» не совсем честно – например, тут есть пара эротических сцен (вторая, с участием Анджелы Вонг и Чена Синга, непривычно откровенная) и несколько сцен тренировок (заключающихся, в основном, в таскании камней вверх-вниз), которые растянуты на несколько лишних минут. Впрочем, это претензии не такие значительные.

В чем выражаются «потерянные» боевые искусства школы Ми, непонятно – в фильме полно поединков, но они мало отличаются по хореографии и исполнению от того, что можно увидеть в других кунгфу-боевиках того времени. Постановкой поединков занимались Хан Йинг-Чи и Саммо Хунг, и сцены, над которыми работал последний, легко выделить – в них появляются зрелищные трюки и удары ногами (Дориан Тан в финальной схватке очень впечатляет), вто время как схватки от Хана Йинг-Чи более медленные и размеренные, как будто актеры не дерутся, а отрабатывают парный номер.

Как уже было сказано выше, тибетских боевых искусств в «Гималайце» как-то не видно (либо они настолько похожи на «традиционные», что просто не бросаются в глаза), зато сам Тибет видно во всей красе. Некоторые сцены – например, открывающие картину, в которых герои путешествуют по зеленым горам Тибета – очень красивы, и это выгодно выделяет «Гималайца» из сонма других фильмов того времени. Правда, добиться «художественной чистоты» везде не удалось – скажем, в сцене, где Чен Синг сражается с врагом на ступеньках древнего храма, на заднем плане хорошо видно толпу зевак в современной одежде. Видимо, снимать на туристической площадке авторам «Гималайца» разрешили, а вот гонять гостей из других стран – нет.