"Месть: История любви": Интервью

Московский Международный Кинофестиваль лично мне всегда нравился тем, что не обделяет вниманием азиатское кино, а в частности, кино Китая и Гонконга, к которым я всегда был неравнодушен. Но если обычно китайские фильмы участвовали в программах-сателлитах, то в этом году 33-й ММКФ включил гонконгский фильм "Месть: История любви" (Revenge: A Love Story) в основную конкурсную программу. Представлять картину приехали ее режиссер Вонг Чин-По и исполнитель главной роли (а также автор сюжета) Джуно Мак, шанса поговорить с которыми я упустить не мог. Тем более что через два дня Вонгу Чин-По вручили "Серебряного Георгия" за лучшую режиссуру.

30 июня «Месть: Историю любви» показывали российской прессе, после показа состоялась пресс-конференция. Вопросы на ней были достаточно странные, гости скучали, и после того, как еще более скучающий российский журналист тоном «ну вы будете нас веселить или нет» попросил Вонга Чин-По рассказать, сколько ему лет и вообще кто он такой, мне пришлось попросить микрофон и начать вопрос к гостям с обращения к своим коллегам, которым вкратце рассказал, что Вонг Чин-По снял свой первый низкобюджетный фильм "Фу Бо" восемь лет назад, потом поставил два больших, но с треском провалившихся блокбастера ("Цзян Ху" и "Сестра мафии"), а затем ушел в подполье на пять лет, чтобы всплыть с «Местью». Вопрос мой заключался в том, что же Вонг делал эти пять лет и почему не снимал, и Вонга и Джуно он изрядно повеселил. Как в конце концов ответил режиссер, инвесторы решили, что он наснимал достаточно и просто перестали давать ему деньги на кино. Но потом появился Джуно и из этой встречи родилась «Месть».

Личные интервью были запланированы после пресс-конференции, и спасибо их организаторам, которые согласились пойти мне навстречу и оставить меня напоследок – поговорить хотелось об очень многом (я заготовил три десятка вопросов, большую часть которых так и не успел задать), и совсем не хотелось, чтобы при этом в спину дышали. В итоге вместо запланированных семи минут на гостя мы проговорили в общей сложности почти час. Беседу я начал с Вонга Чин-По, который оказался очень серьезным, собранным, неулыбчивым человеком.



В вашем фильме много насилия, и в последние годы у меня есть ощущение, что границы дозволенного постепенно раздвигаются – и в первую очередь потому, что современного зрителя уже не пробирает то, что пробирало его родителей. Как вы думаете, нормально ли это?
Это зависит от людей, от нас самих. Если в нас будет много зла, то и на экране будет много насилия. Надо стараться быть добрее.

В Гонконге большая история жестоких эксплойтейшен-триллеров 90-х без положительных героев – плохие маньяки, бессердечные и беспринципные полицейские. Считаете ли вы свой фильм их наследником и не обижает ли вас сравнение с ними?
Зло вообще очень выразительно, очень эффектно – во многом поэтому его любят кинематографисты. Что касается фильмов 90-х, то я в те времена был еще слишком мал, чтобы смотреть их, так что не могу сказать, что они оказали на меня и мои фильмы какое-то существенное влияние.

«Месть», с одной стороны, играет на поле довольно заезженного жанра, а с другой, ищет к нему необычный, свежий подход. Насколько сложно сейчас быть оригинальным? И нужно ли это?
Я могу говорить только за себя – я считаю, что творческий поиск должен быть всегда, нужно искать новые способы выразить себя и свои мысли. Можно даже сказать, что я всегда в творческом поиске.

Уже не первый год говорят о том, что гонконгское кино умирает. Как вы думаете, что будет с чисто гонконгским кино в будущем? Не поглотят ли его совместные проекты с материковым Китаем? Может ли что-то его спасти?
У гонконгского кино нет будущего и, боюсь, сейчас уже нет никакой возможности его спасти. Я согласен, что это безусловное влияние материка – аудитория становится все меньше, потенциально интересные фильмы проходят мимо нее.

Это потому что гонконгский фильмам искусственно обрезают широкий прокат или потому что людям это неинтересно?
Дело не в зрителе, а только в политике материка. Ограничения начинаются уже на уровне темы фильма – более-менее смелое кино просто не утвердят. Мой фильм не получил одобрения, в Китае его показывать запрещено, то есть, он вышел в прокат только в Гонконге. Да и то были некоторые проблемы.

Пользуясь случаем, хотел сказать вам большое спасибо за актера Тони Лиу. Он был большой звездой еще в 70-х, начал еще с фильмов с Брюсом Ли, но в последнее время я его совсем не видел. Спасибо, что вернули его из небытия!
(заметно оживляется) Вы его знаете, да?

Конечно. Смотрел очень много фильмов с ним в свое время.
Моя мама – большая поклонница Тони Лиу. Когда я сказал ей, что он будет у меня сниматься, она была в восторге!

В ваших предыдущих самостоятельных фильмах, «Цзян Ху» и «Сестра мафии», снимались самые известные и уважаемые актеры нашего времени – Энди Лау, Джеки Чеунг, Энтони Вонг, Саймон Ям, Эрик Тсанг. В «Мести» очень известных актеров нет. С чем это связано?
На самом деле, отсутствие звезд – сознательное решение. Я хотел подчеркнуть реальность тех событий, а с примелькавшимися лицами это было бы сложно. Люди увидели бы звезду и увидели бы, что она играет роль, а мне хотелось добиться полного погружения зрителей в наш фильм.

Что вообще для вас важнее – кассовые сборы, признание критиков и фестивалей или что-то еще?
Прежде всего, на первом месте для меня творческое самовыражение. Самое важное, что может быть – выразить себя и донести это зрителей. Кассовые сборы, в принципе, тоже важны, но не так. Что касается мнения критиков и признания фестивалей – дл меня все эти вещи совершенно не важны, я вообще никогда не принимал в расчет какие-то оценки и рецензии.

Ближе к концу фильма главный герой снимает рубашку и бросается бежать в поле, и лично у меня это вызвало определенные ассоциации с «28 днями спустя» Дэнни Бойла, где Киллиан Мерфи, также коротко стриженный и полураздетый, бегал по лесам, пытаясь спасти девушку, которую хотели изнасиловать солдаты. Это совпадение?
Конечно, этот фильм я видел, но лично я никакой связи между ним и «Местью» не вижу. Гораздо большее влияние в этом плане на меня оказали корейские фильмы, я сознательно старался к ним приблизиться, по крайней мере, в визуальных средствах.

На главную женскую роль вы пригласили японскую порнозвезду Солу Аой, что довольно иронично – девушка профессии, которую большинство обывателей считают низменной, играет у вас фактически непорочного ангела. Это было задумано или получилось случайно?
Честно говоря, тут никаких двойных смыслов не было. Найти достаточно раскрепощенную актрису на такую роль в Гонконге практически невозможно, поэтому нам пришлось расширить границы поиска. Да, Сола снимается в кино для взрослых, но она прежде всего актриса. Актриса, которая способна сыграть определенную роль – и сыграть достаточно убедительно. И это как раз то, что мне было нужно.



К сожалению, по-английски Вонг Чин-По не говорит, поэтому у нас получился небольшой «испорченный телефон» (ответы режиссера я получал от переводчицы, которая была великолепна, но, разумеется, что-то обобщала и какие-то тонкости и нюансы теряла), и, зная о степени вовлеченности в картину Джуно Мака (а уж его английский практически идеален), я решил задать некоторые из тех вопросов, которые адресовались Вонгу, и ему.

Пока мы его ждали, я попросил Вонга Чин-По подписать мне DVD с его фильмом «Цзян Ху». Как примерный российский журналист, я пришел неподготовленным, без фломастера, и будущему лауреату ММКФ пришлось долго и старательно царапать на лакированной обложке «To Boris. Thanks!». Попутно он сначала спросил через переводчицу, нравится ли мне этот фильм (пришлось соврать, что хороший), а затем поинтересовался, видел ли я его первый фильм «Фу Бо» (конечно!). В завершение я честно добавил, что «Месть: История любви» – лучшее из всего, что он снял. Потом он поинтересовался, откуда я знаю Тони Лиу и какие его фильмы смотрел, а также сказал, что даже в самом Гонконге его уже мало кто помнит, так что время до появления Джуно Мака пролетело, как одна секунда. Увидев, чем занят Вонг, Мак понимающе усмехнулся: «Цзян Ху…». Вонг тут же рассказал ему, что я знаю Тони Лиу, я поделился с ними душераздирающей историей, как весь фильм я мучался вопросом, он это или нет – ведь на крупнейшей базе китайского кино hkmdb.com его почему-то даже нет в титрах, и рассказал о hkcinema.ru, так что к началу интервью Джуно настроился на нужную волну.



В вашем фильме много насилия, и в последние годы у меня есть ощущение, что границы дозволенного в кино раздвигаются – и в первую очередь потому, что современного зрителя уже не пробирает то, что пробирало его родителей. Как вы думаете, нормально ли это?
Мне кажется, что насилие в кино – это в каком-то смысле форма искусства, хотя, конечно, во всем нужна мера или людей можно отпугнуть. Я рос в Канаде, в Ванкувере, и очень любил хорроры, фильмы с насилием – «Хэллоуин», «Кошмар на улице Вязов»… Мне кажется, это любимые фильмы всех подростков. Я вырос с ними и мне они очень близки. Мне нравятся все эти «страшные» спецэффекты, грим – то есть, меня привлекает не совсем насилие, а скорее то, как именно, какими средствами это насилие изображается на экране. Что касается нашего фильма, я считаю, что мы смогли соблюсти баланс. В фильме нет посыла, что насилие – это хорошо, мне кажется, что «Месть» фокусируется на любви. Для меня это история о любви. Я не верю в какие-то шаблоны, я не считаю, что фильмы о любви надо снимать вот так, а боевики – вот так. Это же кино, оно безгранично, здесь возможно все. И когда мы с режиссером писали сценарий для этого фильма, нам казалось, что любовь в этом жестоком, темном мире будет еще более романтичной.

В Гонконге большая история жестоких эксплойтейшен-триллеров 90-х без положительных героев – плохие маньяки, бессердечные и беспринципные полицейские. Считаете ли вы свой фильм их наследником и не обижает ли вас сравнение с ними?
Я уверен, что месть – самая мощная тема в истории кино. Она очень простая, но эффектна и понятна каждому. Это одна из причин, по которой я построил сюжет на этой теме. Я вообще большой поклонник эксплойтейшен-фильмов, и больше западных. У них какой-то свой особенный мир, он очень необычный. Вы же знаете эти фильмы? «Я плюю на ваши могилы», старые фильмы Джона Карпентера, Уэс Крейвен…

«Последний дом слева»?
Да, именно! Но, конечно, это не просто эксплойтейшен. Мне кажется, в душе я романтик, и когда я задумался, какой была бы история любви от Джуно Мака, появился мрачный, темный сюжет «Мести». Но, еще раз подчеркиваю, для меня это в первую очередь история любви. Я снимался не в эксплойтейшен-фильме, а в фильме о любви – очень верной и преданной, какой она и должна быть.

В отзывах о «Мести» от обычных зрителей я часто слышал мнение, что, мол, в фильме есть явное разделение на «хороших» и «плохих». То есть, полицейские «плохие», потому что «ну они же начали первыми», а парень – просто жертва обстоятельств. Мне кажется, что в фильме наоборот очень удачно выдержан баланс между сторонами, положительных героев тут нет – и в структуре повествования, и в самом сюжете. А чего хотели добиться в этом смысле вы?
Люди идут в кино на один фильм, но видят его по-разному, и это замечательно. Хотя, честно говоря, лично я люблю смотреть кино в одиночестве. Мне кажется, это неважно, кто здесь хороший, а кто плохой. Пусть они все плохие, главное, что они сами и их поступки очень узнаваемые, настоящие. Я понимаю тех, кто решил, что мой герой положительный – это потому, что сюжет построен вокруг моего героя, но по-хорошему, он просто психопат, он убивает людей. Он убивает беременных женщин. Здесь все зависит от перспективы, от точки зрения. Я даже не могу сказать, что все полицейские здесь – конченые подонки. На самом деле, они в каком-то смысле заслуживают сочувствия – ну, разве что за исключением героя Тони Лиу. Им ведь пришлось влезть в это дело, чтобы прикрыть своего босса. Мы просто придумали этих героев и столкнули, и из их встречи выросла напряженная история противостояния. На мой взгляд, получилось довольно изящно.

Что «Месть», что предыдущий фильм компании 852 Films, "Дом мечты", не стали коммерческими хитами. При том, что в 90-е подобные жесткие триллеры были в Гонконге очень популярны. Как вы думаете, в чем дело? Изменились зрители? Изменился Гонконг? Изменились фильмы?
Мы как раз недавно говорили об этом с Джози Хо, одной из основательниц 852 Films, она вложилась в оба этих фильма. И ответ на ваш вопрос очень простой – в Гонконге больше нет рынка для кино. В 90-е, когда технологии были не такие продвинутые, когда не было интернета, люди ходили в кинотеатры. Это был целый ритуал, вечерний отдых – вы ели в кафе или ресторане и шли в кино. Сейчас все по-другому. Фильм можно купить на DVD или скачать в сети, так что в кино сейчас в Гонконге ходят единицы. На материке совсем другие объемы. Но политика цензуры и дистрибьюции в материковом Китае не позволяет фильмам в стиле «Мести» прорваться в тамошний прокат. И если вы оглянетесь, то увидите, что в конце девяностых и начале нулевых подобных картин стали снимать все меньше и меньше (Гонконг отошел от Великобритании под юрисдикцию Китая в 1997 году – прим. редакции) . Сейчас все, кто вкладываются в гонконгское кино, работают с прицелом на китайский рынок, а в Китае кино на подобные темы под строгим запретом. Да и люди в Гонконге уже не так поддерживают свое кино, как раньше. Технологии не стоят на месте – люди могут посмотреть «Трансформеров» и послушать Леди Гагу всего по одному клику мышки. В мое время все было по-другому – я вырос в мире VHS и LD, а современные подростки даже и не знают, что это такое. Время идет, технологии меняются, люди меняются, все меняется. Но, хотя наш фильм не для всех, я не думаю, что теперь всем нужно снимать только боевики и комедии для китайского рынка, к которым у цензоров обычно претензий не бывает. Да, от денег отказываться глупо, но тем, кто снимает кино, нельзя себя ограничивать.

А что насчет будущего? Как вы думаете, вмешательство материка убьет гонконгское кино, сделает его более мягким и бесформенным? Ведь история кино Гонконга – это история уникальности. В нем ведь всегда было что-то уникальное – кунгфу, уся, Джон Ву, боевики «girls with guns», полицейские эксплойтейшен-триллеры. Все это цепляло и привлекало к гонконгскому кино новых поклонников. Что будет теперь?
Я согласен, что уникальность тоже важна, но мне кажется, это не единственная причина. Западных поклонников привлекала в том числе смелость гонконгского кино. Смелость во всем – от сюжетов до методов съемки. Многие любят кунгфу-фильмы, Джеки Чана, потому что восхищаются его смелостью. В Голливуде есть спецэффекты, компьютерная графика, а в Гонконге герой может запросто прыгнуть с пятиэтажного дома. То, что умели снимать в Гонконге, и то, за какие смешные деньги это снималось, достойно огромного уважения, и люди это чувствовали. Но теперь границы постепенно стираются и у гонконгского кино много серьезных конкурентов – Корея, Япония, Штаты. А смелость постепенно уходит – и из-за цензуры, и из-за попыток втиснуть кино в рамки какой-то морали. Мне очень жаль, что так происходит. Я приезжаю домой, пересматриваю старые фильмы Shaw Bros и понимаю, как сильно я их люблю. И я очень хотел бы, чтобы нам разрешили и дальше снимать кино так, как хотим это делать мы. В кино так быть не должно, его не должна контролировать какая-то организация – правительственная или нет, решающая, что можно, а что нельзя.

Да, я помню недавний фильм "Прослушка", в котором очень четко виден навязанный материком хэппи-энд. Когда первые полтора часа мы смотрим отличный гонконгский триллер, а потом начинается этот совершенно инородный эпилог с торжествующей справедливостью…
Конечно, здесь все связано. Чем больше рынок, тем больше сборы, тем больше бюджет на следующий фильм. И этот пример, который вы привели, он далеко не первый.

Материковый финал "Двойной рокировки", в котором Энди Лау арестовывает полиция, тоже сложно забыть…
Таких случаев очень много. Особенно сильно достается фильмам о триадах. Но люди так хотят добраться до материкового рынка, что готовы принести в жертву не только финал.

Давайте тогда закончим с грустным. Вы уже пытались покорять кино в 2003-м году и снялись в одном фильме, но потом сделали большой перерыв и снова вернулись к этим попыткам только в 2007-м, зато у Эдмонда Панга в комедии "Дела житейские". Как вы вообще с ним познакомились и получили эту роль?
Это очень длинная история. Знаете, в 2003-м я не хотел становиться актером. Авторы того фильма, о котором вы говорите, связались со мной по другому поводу – чтобы я спел песню для финальных титров. Так я познакомился с его создателями, и после записи песни они предложили мне в нем маленькую, очень простую роль. Так, больше для прикола, и только поэтому я согласился. Я даже не считаю эту роль своей первой. Забавно, что вы выделили отдельно мою роль в «Делах житейских», потому что своим актерским дебютом я считаю именно ее. Мы с Эдмондом Пангом хорошие друзья – я считаю его гением…

Да, он лучший. Прямо сейчас в Гонконге он лучший.
Да! Мы с ним в чем-то похожи, наверное, поэтому мы с ним и подружились. И вот однажды он позвонил мне и спросил: «Хочешь сыграть крутого парня, который работает в автосервисе? С татуировками во всю спину?». И меня это сразило. Вообще я получаю много звонков с предложениями ролей, но он меня сразу зацепил. Я дико захотел эту роль. Потом я прочитал книгу, на которой был основан сценарий… Воспоминания об этих съемках у меня остались самые приятные. Это была наша первая совместная работа, потом он снял «Дом мечты», в котором у меня тоже была роль, и я думаю, что мы еще обязательно поработаем вместе.

Людям с запада может показаться, что вы – такой маэстро провокационного артхауса, который специализируется на ролях в жестком, почти экспериментальном кино. И для многих будет сюрпризом, что в Гонконге вы известны как поп-певец и модельер, что ваше имя часто мелькает в желтой прессе, в том числе в связи со всякими типичными для селебрити скандалами. Вы сознательно пытаетесь разнообразить свой имидж такими фильмами, как «Дом мечты» и «Месть», или просто так встали звезды?
Я делаю то, что меня интересует. Мне интересно работать с талантливыми людьми, участвовать в создании талантливых фильмов. Я не могу сказать, что я сознательно пытаюсь стать такой вот «звездой артхауса», если мне попадется интересный проект, я готов сниматься в абсолютно любом кино. Но, например, в Гонконге на это тоже многие обратили внимание. Люди писали, что, мол, он пытается изменить имидж, ведь теперь он снимается в фильмах третьей категории (кино с возрастным рейтингом «от 16 лет» – прим. редакции) . Для начинающего гонконгского актера это довольно необычный путь, но мне нравится – и мне нравится, что я могу позволить себе делать то, что мне нравится. Правда, в эротике я бы сниматься не стал.

А с какими режиссерами вы хотели бы поработать?
Я очень люблю фильмы Стэнли Квана – они сильно отличаются от моих последних картин и меня поражает, как тонко он передает эмоции. И мне повезло, моя следующая роль состоится в его фильме. Сбылась моя заветная мечта! И думаю, после этого фильма я уже не буду ассоциироваться с ролями крутых парней. Это мелодрама, и я жду не дождусь начала съемок – скорее всего, они начнутся в этом августе.

Вы сказали, что готовы сниматься в абсолютно любых фильмах. А есть ли жанры, с которыми вы не хотели бы связываться?
Я готов рассмотреть роли в фильмах любого жанра, кроме, разве что, семейных про-диснеевских фильмов. Прямо сейчас – точно нет, но зарекаться не буду, может, через пять лет я буду сниматься в каком-нибудь фильме про собаку…

Говорящую.
Может, даже так. Кто знает!

Знаете, у меня еще просьба. Я большой поклонник Конвоя Чана – мужа Джози Хо и одного из основателей студии 852 Films. И как актера, и как музыканта, и вообще мне очень нравится все, что он делает. Передайте ему, как увидите, что у него в Москве есть фанат.
(Джуно говорит своим сопровождающим, о ком речь, и все дружно смеются) Конечно! (после паузы вспоминает) Да, и еще я не стал бы сниматься в фильмах с маленькими детьми. Я с ними не очень хорошо лажу.

Большое спасибо Людмиле Дейченковой и агентству «Артефакт» за организацию интервью.